О себе
Автобиография
Родилась я 24 сентября, 1963 года, в роддоме города Ефремова. В своем городе я известна тем, что я попала в стайку первых детей, которые родились в новом, недавно построенном роддоме. Вода была только холодная, свет периодически отключался, отопление еще не работало. Я всего этого не помню, но розовая медалька, знак исключительности первых счастливчиков — хранится у меня до сих пор. Вместе с медалькой «За отвагу», что родилась в этой стране и этом городе, видимо навсегда, досталась любовь к теплу, свету, и водным процедурам.
Родители мои были счастливые, молодые и оптимистичные люди, комсомольцы, встретившиеся на передовых рубежах построения социализма. Мама моя, Олисова Галина Александровна, была сиротой с 14 лет, так как отца убили на войне, а ее маму, мою бабушку Машу, которую я никогда не видела, уже после войны забил до смерти сожитель. Мама отца, Олисова Виктора Семеновича, дорогая баба Нюша – жила долго, а дед - Семен Яковлевич, хоть и вернулся с фронта, но скоро умер от осколочного ранения в легкое, так что я его видела только на фотографиях.
Родители мои были босота. Помочь было некому, поэтому все, что они сделали в этой жизни – это все заслуга только их самих. А сделали они не мало: вырастили нас с братом, построили дом, и посадили много деревьев, которые теперь растут в Калиновском поселке близ Ступино. Весной зацветают Их акации, и в округе благоухает благодать.
Детство мое прошло в двух местах: на Чукотке, и у бабы Нюши. На Чукотке мы оказались в результате того, что отец уехал туда на заработки. Сначала уехал он, а чуть позже и мы за ним. Место, где мы жили, было на краю земли. Детство, хоть и в местах суровых прошло, но оказалось счастливым. В Валькумее добывалось олово, вернее руду, в которой это олово присутствовало, так что жизнь поселка крутилась вокруг нашего рудника. Даже клуб, в который я ходила в танцевальный кружок, назывался «Горняк». Там я впервые поняла, что такое великая сила искусства. Наша руководительница по танцам выбрала меня солисткой в «танец урожая». Это был молдавский танец, где я выходила кружа с корзинкой. Сначала я раздавала всем воображаемый виноград, а потом его собирала. На репетициях я размахивала пустой рукой, имитируя сбор винограда. Пантомима была явно не в контексте танца, и поэтому я сделал свой первый художественный объект. Из ваты, бинта и проволоки я смастерила корзину винограда. Да так, что наша руководительница не сразу поняла, что это муляж. Но это потом, а сначала мы приземлились в снежную пустыню, и утром, когда проснулись в новом жилище - увидели, что в наших тапочках иней.
Папа устроился на работу в военизированный горноспасательный отряд, а мама работала в школе завхозом. Я не очень-то этому радовалась, так как жить под маминым контролем было тяжко. Повышенное давление со стороны родителей вырастило из меня стойкого к давлению бойца в довольно раннем возрасте. Я помню, как папа мой белел на глазах, если я начинала говорить публично, про очередной съезд партии слова, которых обычно не знают дети, а мама плакала «ну где ты это услышала».
Папа зажимал в угол и грозил тем, что с нашей семьей могут расправиться, если я такое где-то ляпну. В поселке еще доживали свою жизнь политические заключенные, уже освобожденные, но так и не вернувшиеся на «материк».
На лето нас иногда отправляли к бабе Нюше. Было даже, что из-за проблем со здоровьем я прожила у нее два года в атмосфере полного блаженства.
Бабка научила меня трем базовым вещам, которые пригодились мне не меньше умения складно говорить: быть свободной, независимой и счастливой. Жизнь у бабы Нюши в контраст с родительской, была полна вольнодумства и бесконтрольности.
Баба Нюша выдавала мне, десятилетней пионерке, стопку анисовки для аппетита за обедом и ужином, и разговаривала со мной на сугубо экспрессивном деревенском диалекте. Рассказывая происшедшие события, баба Нюша сочно комментировала их отборной лексикой, эмоциональной мимикой и экспрессивной жестикуляцией. Кстати, я совершенно не подозревала, почему я имею такой успех в обществе мальчишек, до тех пор, пока кто-то из более взрослых девочек не объяснил мне значение слов, которыми так легко связывать повествование. Но самое главное, это то, что моя бабушка Нюша была страстной любительницей хоккея. Бабка и меня к нему пристрастила. Она разрешала мне смотреть хоккей в то время, когда весь поселок спал. Это были чудесные семидесятые, хоккей был нашей национальной гордостью, и его часто показывали в прямой трансляции. То есть: если «наши» играли с канадцами, то это было ночью. Наутро, в школе, сочным бабкиным языком я пересказывала, как прошел матч СССР-Канада. Мне завидовали все лица мужеского пола с 1 класса по 10. Кликуха «Инка Озерова» была моей тайной гордостью. Моя память крепла от матча к матчу, воодушевленная совершенно новой доселе невиданной жизнью росла моя наблюдательность. Мы выписывали с бабкой «Советский спорт» и могли узнать любого хоккеиста со спины, только взглянув на его номер. Бабкиным фаворитом был Харламов, моим Быков, и обе мы благоговели перед Тихоновым. С бабкой я почувствовала, что есть на земле Большая Любовь. А так же поняла, что короткий и точный пас – это отличный навык. Но основным достижением этого этапа жизни стала высокая скорость делания. Делания как такового.
Родители не узнали меня после двухлетнего санаторного периода у бабки. Я опять попала под жесткий контроль, но теперь у меня были совершенно новые навыки и повадки, плюс независимое мышление приперченное обогащенной лексикой.
Суровый климат, хоккей, анисовая настойка и розовая медаль «за отвагу» при родах: участь моя была решена — я росла художником. Краски и карандаши стали спутниками моей жизни. Если бы не повороты судьбы: перепетии с любовями, и как следствие душевные расстройства — я бы выбилась в художники много раньше.
Школа мало повлияла на меня, знания общеобразовательного цикла выветрились быстро. Но осталась любовь к литературе и рисованию. Я неплохо ладила с людьми разных возрастов. Бабушки любили меня за вежливость и мою способность часами с интересом слушать истории про их жизнь, взрослые за смекалку и скорость реакций, а дети за оптимистичный нрав и фантазию. Родители направили меня в пединститут на худграф. Надо сказать, к педагогике я тоже очень была способна. Умение чувствовать детей и просто любовь к ним, надолго сделали меня учителем рисования. Я учила рисовать детей в школе, в художке, учила совсем маленьких и совсем больших. Я и теперь, в свободное от собственного рисования время, иногда езжу к стареньким деткам и рисую с ними. Великий Творец одновременно всегда мудр и юн.
Живопись во мне появилась, как Афродита. Она вышла из пены моей жизни, моря событий и сострадания всему живому, как способ говорить о мире. Только эта
Афродита не такая как на картине Ботичелли. Все случилось как-то по-русски. Вышла она, конечно, из пены, но скорее уж мыльной, банной; бани «паки бытия».
Я говорю тем единственным пластическим языком, которым я владею. Все, о чем страдает моя душа - живет во мне до тех пор, пока не переплавится в молитву, а из нее уже в живопись. Когда приходит время, я просто записываю то, что созрело. Для меня живопись - это способ поблагодарить Бога, родителей, и всех добрых людей, которыхя встретила на своем жизненном пути за любовь и поддержку.
Большое спасибо за Ваше внимание.
Артография
2008 Выставка "Ангелы"
2008 Выставка в г. Ефремов
2010 Выставка в ЦДХ
2011 Персональная выставка в музее Гоголя
2014 Выставка в галерее "Дача"
2015 Выставка аукциона "Ника" в галерее "ПунтоАрте"
2016 Выставка в ЦДХ
2017 Выставка "Мульенвагон" в галерее Expo-88
2018 Персональная выставка в музее И.В. Бунина (г. Ефремов)
Контакты
+7 903 618 82 65
inessa_ra@mail.ru
